Различными путями мы, христиане, приходим к вере. Большинство из нас озабочены в этот момент собой. Пред вечным проклятием большинство из нас ставит на колени страх. Иногда же это — безысходность неудавшейся жизни. В Боге мы ищем якорь, опору, новое начало. И все это верно и правильно. Бог еще никого не разочаровал. Его поддержка надежна для каждого, обратившегося к Нему.
Но страх, сомнение и безысходность — плохие советчики, когда речь заходит о пребывании у Бога. Тут необходимы другие категории. И на первый план Библия ставит любовь к Богу (1 Кор. 13). Любовь, как известно, не зависит от услуги. Становясь таковой, она теряет право называться любовью. Это как раз основание того, что любовь имеет Божественную природу. Человек, пожелавший возлюбить, должен пережить возрождение (1 Ин. 4:7).
Рожденному свыше не придется долго ждать испытания его любви. Мир вокруг нас движим не любовью, а выгодой и эгоизмом. Все построено на достижении и вознаграждении. Сделаешь ты мне добро, жди и от меня того же. Но горе тебе, если ты мне причинишь зло. Как ты мне, так и я тебе — вот лозунг этого мира.
Но не так у Бога. Не так у Иисуса. И почти революционно звучат Его слова в Евангелии от Матфея, 5:38-44: «Вы слышали, что сказано: «око за око, и зуб за зуб». А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую; и кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду; и кто принудит тебя идти с ним одно поприще, иди с ним два. Просящему у тебя дай и от хотящего занять у тебя не отвращайся. Вы слышали, что сказано: «люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего». А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас».
Не возмездие, а любовь; не проклятие, а благословение! И все это даже тогда, когда мы имеем дело с врагами нашими.
Когда я впервые прочитал эти слова, то они сильно ударили по моим суждениям. Что требует Иисус в данном случае? Каких трусов здесь воспитывают? Разве может человек, не знающий, что такое оборона, защита изменить общество? Все во мне кричало: нет! Слишком долго я познавал, что слабому не выжить. Все живое подвержено эволюционному процессу и выживают только сильные. Слова Иисуса, казалось, не давали Его ученикам никакого шанса на выбор. И это меня злило.
И чем дальше мои мысли удалялись от моих материалистических взглядов, тем яснее открывалась мне сила этих слов Иисуса. Не в насилии, а в любви истинная сила. Любить, как любил Иисус — так захотелось мне вдруг жить. Нет, это были не проповеди в общине, которые переубедили меня в отсутствии насилия в жизни истинных христиан. Я не могу даже припомнить проповеди в нашей общине о мире и ненасилии. Это сделала встреча с Иисусом из Евангелий, которая явила мне глубокую ясность: как христианин я не могу поддерживать насилие. Таким образом я решился на отказ от служения с оружием. Решение, ставшее вскоре первым большим испытанием веры в моей жизни. Мне было 19 лет, когда меня призвали в Советскую Армию. Я лишь недавно пришел к вере и, естественно, не был готов принять вызов, брошенный мне организацией, сверхвраждебно настроенной против христианского вероучения. Ко всему этому я еще и отказался нести службу с оружием в руках, естественно, это было невозможно. Естественно, что в такой патриотически настроенной коммунистической стране не могло быть людей, отказывающихся нести службу с оружием в руках. И я это знал. Я боялся, но я хотел быть больше послушен Богу, чем позволяли мои способности и возможности. А Бог? Разве Он меня разочаровал? Конечно, нет. Многое мне бы хотелось вычеркнуть из моей жизни, только не службу в Советской Армии. Здесь моя вера прошла серьезное испытание, здесь Бог открылся мне в такой мере, о какой я и думать не смел.
За несколько месяцев до моего призыва нашу общину посетил знакомый проповедник, человек, проведший много лет своей жизни в тюрьмах и лагерях. Вначале как преступник, а затем, после своего покаяния, как христианин. Весьма впечатляюще говорил он нам, молодым людям, о тексте из Послания к Филиппийцам, 3:7-14. «Тот, кто хочет ощутить силу воскресения Иисуса Христа, должен быть готов пройти путь страданий», — сказал он тогда.
«Готовность страдать и пережить познание силы Воскресшего неразделимы. Никто не может полностью постигнуть силу слова Его, пока он, подобно Иисусу, не сделает все возможное. Быть свидетелем — значит исполнить смысл греческого слова свидетель — «martys» (мученик)».
Николай, так звали брата, не идеализировал страдания, судя по многим шрамам на лице можно было сделать вывод, что каждое его слово родилось в мучениях. Нет, это были не пустые слова. В его словах был сокрыт большой опыт. Его речь поразила меня. Я восхотел познать ближе моего Господа, познать силу Его воскресения не только теоретически. Не так, как учился я у многих моих собратьев. Да, они верили каждому слову Священного Писания. Они были убеждены, что вера может сдвигать горы. Конечно, Иисус мог исцелять больных, воскрешать мертвых и творить чудеса. Библия подтверждает это целым рядом примеров. Примеры, в истинности которых в моем окружении никто и не позволил бы себе усомниться. Только немногие из нас познавали силу таких обетований. Я ее тоже не познал. И это доставило мне много забот и печали.
Я даже не попытался это испробовать. Я молился за больных — они оставались больными. Я шел за гробом брата и молил Бога воскресить дорогого брата — но он остался в могиле. Бесспорно, отсутствие у меня плодов оставляли многие вопросы открытыми. Я не мог понять почему Бог обещает верующим знамения и чудеса, к примеру, в Евангелии от Марка, 16:15-20, которые затем на практике не исполняются.
Естественно, я говорил о моих вопросах с братьями и сестрами в общине. Но их ответы меня не удовлетворяли. Мне разъясняли, что мы живем в последнее время и что оно запечатлено не знамениями, а отступничеством (2 Тим. 3:1-9). В словах же Николая, напротив, был сокрыт смысл. Я должен принять участие в страданиях, чтобы быть принятым Иисусом в соучастники силы Его (Флп. 3:10).
С призывом на службу Бог, казалось, давал мне этот шанс. Что за вызов! Он наводил страх, но вместе с тем окрылял в надежде пережить новые глубины во взаимоотношениях с Иисусом. Да, я желал отказаться от службы в советских вооруженных силах. Из убеждений. Из мною вновь обретенного понятия, любви Божией. Но и потому что я верил, что смогу встретить Иисуса Христа совсем иным, давно предсказанным Библией, образом. Испытание веры, таким образом, должно было стать для меня открытой дверью в новый мир познания Божия.
Итак, «Испытание веры» повествует о днях в тигелях Красной Армии. Эта история насквозь правдива. Изменены лишь имена описанных людей. Я написал ее в 80-е годы, спустя всего несколько лет после этих событий. Исходя из рассказа, до сих пор чувствуется близость произошедшего по времени и языковая беспомощность, через которую вероятно должно пройти всем, пересекшим границу. Новое издание повествования я решил сохранить в оригинале. И кажется именно эта беспомощность заставила тысячи людей взяться за эту книгу, будь то в России, Венгрии, Словакии, Северной Америке. Мое желание, чтобы и это издание, повествующее об истории моего отказа от службы с оружием в руках, послужило тому, ради чего оно написано, а именно: углублению и укреплению веры в неописуемую благодать Божию.
(…)
— Нет, товарищ полковник, вы меня неправильно поняли. Мой поступок сегодня утром — это не ошибка, а следствие моей веры в Иисуса Христа. Моя вера не позволяет мне поставить здесь свою подпись.
Ванины слова, вероятно, так потрясли полковника, что он несколько минут просидел молча. Потом от вернулся, пошел к окну, потом к зеркалу, затем к столу, взял лист бумаги в руки, снова положил его, сел в кресло, опять встал и вдруг заорал, да так громко, что Ваня вздрогнул: он никак не мог предположить, что этот маленький круглый человечек может так громко кричать.
— Вы... вы... ты... ты... Ты еще глубоко раскаешься! Вот здесь записаны наши законы!
Он схватил со стола ту самую толстую книгу в черном переплете, раскрыл ее и стал судорожно листать. Каким слабым показался Ване этот кричащий полковник, в руках которого была такая власть, что одно его слово могло лишить Ваню жизни. Но именно этого-то он никогда и не сделает, это стало бы его поражением, ведь по разнарядке присягу должны принять 30 новобранцев, а не двадцать девять. Отсутствие одного помешало бы его продвижению по служебной лестнице. С ненавистью смотрел он на Ваню.
— Ты подпишешь,— прошипел он, — или же я то обещаю, что ты никогда больше не попадешь домой. Вот здесь в кодексе написано...
— Там в кодексе, — перебил его Ваня, — вы знаете это не хуже меня — вы не найдете ни слова, ни полслова, которое давало бы вам право угрожать мне. И вообще товарищ полковник, вы кричите только потому, что боитесь за свою карьеру.
Лучше бы Ваня прикусил язык, ему ни за что не следовало говорить этого. Полковник завыл, как смертельно раненый зверь. Больше получаса он извергал угрозы, но вдруг затих. «Охрип, что ли?» — подумал Ваня. И тут полковник прошипел слова, от которых Ване стало не себе:
— Я знаю твоих братьев. Они собираются у нас в городе на Коммунистической улице. Это все предатели Родины и социализма. Ну погодите, мы с вами еще расправимся.
Он говорил еще тише, чем вначале. Ваня едва расслышал последнюю на сегодня угрозу.
— Неделю назад мы одного такого богомольца с Украны, из вашей же роты, отправили в психбольнице на тот свет, к вашему Богу. Ты будешь следующий. — Полковник неожиданно захохотал.
Иди, баптистское отродье, мы тебе покажем, где и зимуют. Вон! — опять заорал он на Ваню. Ваня повернулся кругом и пошел к двери. Полковник остановился у зеркала и стал причесывать растрепавшиеся волосы.
На следующий день Ваню опять вызвали в политотдел полка. Его предупредили, что полковник не в духе.
— Ну и глуп же ты, парень, — сказал ему старшина. — Они из тебя сегодня котлету сделают. Ведь всё это асы КГБ. И нет ничего страшнее в нашей стране, чем попасть в их руки.
Кому он это говорил. Ваня слишком хорошо знал, что может ожидать. Не одну бессонную ночь Ваня мысленно все проиграл: тюрьма, зона, смерть. Он боялся. Боялся и сегодня, сейчас по пути в политотдел. О чем они спросят? Устоит ли он? Не сломается ли? Он решил не подписывать никаких документов, касающихся его несения службы с оружием. Но сможет ли он это, оказавшись под давлением? Будет он на это способен? Страх и кругом только страх.
Приближаясь к двухэтажному зданию, Ваня молился. И вдруг ему показалось, что за ним и над ним кто-то движется. Такого ощущения он не испытывал никогда. Он остановился не смотря на окрик старшины, оглянулся. Но за ним никого не было. Создавалось такое ощущение, что воздух над головой сильно сгустился, что как раз из этой сгустившейся атмосферы на него спускалась какая-то особая энергия.
«Ангел!» — эта мысль как молния пронзила его. Он никогда не встречался с ангелом, по крайней мере так непосредственно. Но теперь он вдруг обрел уверенность, что за ним и над ним двигался ангел. А может быть даже и многие. Он был не один! Неописуемая радость наполнила все его существо. Страх исчез. Уверенным шагом продолжил он свой путь. Кто? Кто на целом свете сможет его напугать? С ним был Бог: Он послал ему ангелов Своих. Нет, Ваня был не один.
В кабинете начальника политотдела его ожидало несколько высокопоставленных офицеров. Их окружало облако вонючего табачного дыма. Клубы дыма смешивались с алкогольным перегаром. От столь перенасыщенной табаком и водкой атмосферы Ване едва не стало плохо. «Привыкай, это в будущем атмосфера, в которой ты будешь свидетельствовать», — как бы сказал ему невидимый голос. И как прав был этот голос! Все помещения военных пахли одинаково. И где бы ни пришлось встретиться с офицером, везде был этот сигаретно-водочный запашок.
Один из офицеров вежливо предложил Ване сесть. Окунувшись в облако дыма, он всмотрелся в лица присутствующих. В дыму они выглядели угловато, и как-то по-крестьянски. Перед ним сидел начальник политотдела. Он и начал беседу. Он призывал Ваню к разуму, приводя — как он считал — научные аргументы против веры и Библии, попросив его в конце концов изменить свое решение в отношении отказа от служения с оружием.
— Что ты на все это скажешь? — спросил он его наконец. Слова его звучали разумно, почти по-отечески. Озлобленность прошлой встречи, казалось, улетучилась.
И только Ваня собрался ответить, как его опять охватило ощущение, что кто-то окружает его — или может быть даже находится в нем самом. «Господь со мной», — опять пронзила его мысль. На миг он смог ощутить присутствие Господа и Его посланника, ангела, и он начал отвечать. Позже Ваня не мог вспомнить ни единого слова из своего ответа. Но он подействовал и прозвучал настолько убедительно, что офицеры вскоре, все больше удивляясь, умолкли. Они явно не ожидали, что этот девятнадцатилетний молодой человек окажет им достойное сопротивление в области «научного доказательства Божия». Начальник политотдела поднялся со своего стула и все еще вежливо произнес: «Вы весьма умный молодой человек. Вы, естественно, вскоре сами убедитесь в своей глупости, Иван Иванович». На этом он его отпустил.
С поднятой головой Ваня оставил кабинет этого страшного человека. Его проводили по имени-отчеству. Он смог защитить честь и достоинство Господа. Хотя он и не знал, как все это произошло, откуда у него вдруг появились все эти аргументы. Был это Бог? Конечно, Он, кто же еще. Он сдержал Свое слово и в трудную минуту поддержал его. Ваня почувствовал Его присутствие на себе ощутил Его помощь. Все это дало ему новую, неведомую до этого силу.
Ожидавший Ваню в коридоре старшина скептически посмотрел на него и спросил:
— Ты выглядишь таким довольным. Неужели тебе твою глупость простили?
— Нет, — ответил Ваня, — Я ощутил присутствие Божие. А Он побеждает и КГБ.
Люди, прочитавшие эту книгу и знавшие меня в последние годы, вновь и вновь удивляются: «Как это вы столько перенесший, так хорошо выглядите? Где же ваши шрамы?»
«Шрамы заживляет Бог», — заявляю я со счастливым чувством упоения и продолжаю эту историю.
Возвращение в Кохтла-Ярве в Эстонии, мой родной город. Ужасный приговор врачей, которые обещали мне самое большее, два года жизни. И затем встреча со старенькой сестрой Тиной, которая первой предсказала, что я не умру, что у Бога для меня еще большие планы. Она была той женщиной, которая в один прекрасный день направила меня в Ленинград. Я должен был по ее совету обратиться к пресвитеру местной баптистской общины с просьбой помолиться за меня. Бог обещал ей сотворить со мной большое чудо. И Он свершил его! Я поехал в Ленинград и пережил поразительнейшее чудо исцеления по вере.
Н-да, но это уже другая история. И ее написал Бог. История веры, которая настаивает на практическом претворении в действительность. Занимательна ли она? Еще бы! Как и все то, что Бог творит в жизни человека. У меня так было и есть. Как прекрасно, когда Бог с нами лично пишет Свою историю. Намного занимательнее, чем может быть описано в любой книге. Но кому я это говорю — вы же это сами знаете!
Нет?! Почему? Это же очень просто. Он, Господь, очень близок к нам, людям. Поверьте мне, я знаю, о чем говорю.
Изд: Раймер И. Испытание веры. Автобиографический рассказ. Издание дополненное и расширенное. Bild & Medien Vertriebs GmbH Harsewinkel — Germany, Printed in Ukraine, 2006.
Пер. с немецкого Рудольфа Штайнке