Господин президент,
Я не хочу воевать,
Я живу на земле
Не для того, чтобы убивать
Бедных людей.
Не для того, чтобы сердить вас,
Я должен вам сказать:
Я принял решение —
Я дезертирую.
Завтра рано утром
Я закрою свою дверь
Перед мертвыми годами
И отправлюсь в путь.
Я буду нищенствовать
На дорогах Франции,
От Бретани до Прованса,
И буду говорить людям:
Отказывайтесь повиноваться,
Не идите на войну,
Отказывайтесь отправляться,
Если нужна чья-то кровь,
То дайте свою —
Вы ведь хороший апостол,
Господин президент.
Если вы меня будете преследовать,
То предупредите жандармов,
Что у меня нет оружия
И что они могут стрелять.
(* Перевод А. Игнатова. *)
Свои песни Виан записал на пластинке, озаглавленной "Песни возможные и невозможные". Во Франции есть поговорка: "Невозможно — это не по-французски". Увы, разразившийся вокруг "Дезертира" скандал свидетельствовал об обратном. Надо вспомнить атмосферу шовинистического угара, царившего в стране в то время – в разгар "грязной" вьетнамской войны. Песню запретили. Автору не давали выступать, травили в печати, завели судебное дело. Но "Дезертира" пели французы, видевшие в колониальных войнах позор и трагедию Франции.
Борис Виан умер от разрыва сердца в 1959 году, не дожив до 40 лет.
Любопытно, что о "Дезертире" вновь вспомнили во второй половине 60-х годов. Он появился из... Америки, где его пели те, кто отказывался воевать во Вьетнаме.
Изд: "Песни борьбы и протеста". М., "Знание", 1977.
Господин Президент!
Я письмо вам отправил.
Исключеньем из правил —
вскройте этот конверт.
В среду вечером мне
сообщили повесткой,
что я завтра в армейском
должен быть на войне.
Господин Президент!
Не для братоубийства
я, поверьте, родился,
но — чтоб жить, чтобы петь.
Ради песни и мира
сообщаю, мсье, —
не хочу быть, как все,
ухожу в дезертиры!
Господин Президент!
Мой отец уже умер.
Мои братья бездомны.
Плачут дети мои.
Моя мама одна.
Одиночество это
призывает к ответу:
что нам эта война?
А когда я в тюрьме
вшей кормил, жрал баланду,
мою душу жандармы
растоптали в дерьме.
Хлопну дверью с утра
я у смерти под носом.
Пусть останется с носом!
Мне — в дорогу пора.
Рождены мы людьми.
Человек не приемлет
кровью вскармливать землю
на погибель семьи.
И не надо нам лент.
Если крови вам мало —
Сдайте вашу капралу,
господин Президент!
Ну а если закон
огласит: "Вне закона!" —
не жалейте патроны —
я не вооружен.
(* Перевод Дмитрия Свинцова *)
Дорогой мсье,
Вам хотелось бы осветить лучами нынешней реальности довольно простую и без претензий песню "Дезертир", которую вы услышали по радио и автором которой являюсь я. Вы посчитали довольно претенциозно, что в ней вынесен приговор старым солдатам всех прошлых, нынешних и будущих войн. Вы потребовали у префекта департамента Сены запретить эту песню. Это подтверждают и те, кто хочет услышать о существовании цензуры на радио, и это деталь, о которой полезно знать.
Мне неловко об этом говорить, но этой песне аплодировали в "Олимпии" (3 недели) и в Бобино (15 дней) прежде, чем она была спета на радио Мулуджи; некоторые, я знаю, нашли ее шокирующей, их было немного, и я уверен, что они просто не поняли ее. Вот несколько объяснений этому.
Из двух вещей надо выбрать одну: бывшие однополчане, вы воевали за мир или за удовольствия? Если за мир, как я осмелюсь надеяться, не обрушивайтесь на кого-либо, кто находится на вашей стороне, а лучше ответьте на следующий вопрос: если кто-то не берется протестовать против войны в мирное время, когда же он может протестовать против нее? Или, может, вы любите войну — и воюете ради удовольствия? Я даже не допускаю мысли думать подобным образом; что касается меня, то я совершенно не агрессивный тип.
Что же до этой песни, то она сражается против того, против чего воевали и вы. И если это так, не играйте словами, приписывая ей то, чего в ней нет: это песня не о праведной войне.
Что же касается праведных и неправедных войн — сближение "праведная" и "война" шокирует меня, как и других так же, как вас шокирует моя песня.
Вспомним "праведную" войну, которую начали в 1940 году, бросив в нее французских солдат. Плохо вооруженные, плохо управляемые, плохо информированные, не имевшие зачастую для защиты ничего, кроме винтовки, в которую не влезали патроны (так случилось среди других с моим старшим братом в мае 1940 года), солдаты 1940 года дали миру урок мудрости, отказавшись сражаться; те, кто это не имел мужества этого сделать, был побит — и крепко побит.
Умереть за родину, это очень красиво; но не следует умирать всем — что в таком случае станет с родиной. Родина — это не земля, это — люди (генерал де Голль в данном случае мне не противоречит, я надеюсь). Люди, не солдаты, но — гражданские лица, которые нуждаются в защите. Впрочем, когда и солдаты становятся гражданскими лицами, это означает конец войне.
Источник текста: библиотека Мошкова
Песня "Дезертир" в авторском исполнении.
Википедия о Борисе Виане.